 В свете принятой пенсионной реформы в нашей стране в уже ближайшие годы будет высвобождаться и испытывать проблемы с трудоустройством очень много людей. Что с ними делать, чем занимать — специалисты ломают голову. Однако не все настроены так пессимистично. Вот, например, сегодня городской департамент экономического развития порадовал краснодарцев отличной новостью. Оказывается, в г. Краснодаре самый низкий среди крупных городов ЮФО показатель уровня безработицы - 0,2%. О том, каким образом достигается такой "успех" в борьбе с безработицей мы намерены порассуждать отдельно. Сейчас же хотелось предоставить слово нашему краснодарскому литератору - однопартийцу ЕЛЕНЕ АСЕЕВОЙ, разместив на сайте ее новое произведение на столь злободневную тему.
(источник: Комсомольская правда 11.01.2019).
Посвящаю, моей вечной спутнице
в поисках работы
и замечательной подруге
Наташе
Пьеса:
ПОДРУГИ ИЛИ НАША ЖИЗНЬ БЕЗ ПРИКРАС.
Драма в одном действии
Действующие лица
Ирина, все еще молодая и красивая женщина, хотя и одинокая.
Любовь, совсем не молодая, почти не красивая, но все еще пока ничего, впрочем, обремененная n-количеством детей.
Действие происходит в Российской Федерации, времена правления президента Владимира I, предположительно двадцатый год его царствования.
Действие первое, оно же и последнее.
Российская Федерация, региональный город, в котором по статистике количество безработных составляет не более 0,4% от численности рабочей силы. I
 На первом плане разделенные всемирными нитями паутин и, одновременно, не малым километражем пространства (наблюдаемо для людей созданным узкой черной полосой) находятся две женщины. Ирина в белой футболке, спортивных голубых штанах, в одной руке мобильный телефон, в другой (мгновения назад) зажженная сигарета, стоит на фоне приоткрытого окна балкона, едва покачивая русыми до плеч волосами. Любовь в каком-то серо-голубом халатике, с всклокоченными длинными волосами, в одной руке телефон, в другой столовая ложка от которой идет легкий пар.
Идет пятый месяц их общего поиска работы.
Ирина (едва затягивается сигаретой). Привет, Любаша!
Любовь (легонечко дунув на ложку). Привет, Ириша, ну как с работой у тебя? Чего-нибудь нашла?
Ирина. Да, вообще, ничего нет. Столько сайтов я за это время пересмотрела, сколько объявлений, а в итоге все по большей степени сетевой маркетинг… Этот Тяньмань везде, куда не позвонишь, где не разместишь резюме. А у них знаешь все вакансии, начиная от прачки, заканчивая генеральным директором.
Любовь (проглатывая содержимое ложки, торопливо поддерживает разговор). Ага, у них, пожалуй, и министром можно устроиться. А ты, хотя бы ходила к ним, на собеседование? 
Ирина (стряхивает пепел с сигареты в стеклянную пепельницу, пристроенную на подоконнике). Еще бы… Раза три была у них. Сначала они звонят, приглашают на собеседование. Приходишь к ним, заполняешь анкету, потом уже само собеседование. На котором тебе толком ничего не говорят о работе, обещая лишь заоблачную зарплату. Затем, на следующий день, ты вносишь n-ую сумму денег, вроде как залог за обучающий материал, а там уже и сразу лекция, на которой тебе пытаются промыть мозги, по-другому это никак не назовешь. И то, хорошо, если тебе хватит ума во время убежать. Как говорится, забыв о вступительном взносе, а то ведь неизвестно на какую сумму они могут тебя развести.
Любовь (помешивая ложкой, что-то в кастрюле). Кошмар. И как этими разводилами не займутся правоохранительные органы, прокуратура. А на Красной 111И, не знаешь, что за организация находится, меня пригласили на собеседование?
Ирина (заканчивает курить, и резко насаживает остатки сигареты в глубины пепельницы). Да это опять же Тяньмань. Ты пошерсти Интернет, сейчас группы в Контакте есть, так сказать поддержки и информации, с адресами, где такие компашки ютятся.
Любовь. О! спасибо, что подсказала, а то я бы поехала и деньги впустую потеряла, а их итак мал мала. Я итак сегодня влетела в копеечку. Ездила на собеседование в фирму «Шмок», да и просадила их в бессмысленной поездке. Прикинь… сперва, я им позвонила. Трубку взял молодой человек и сразу говорит, приезжайте на собеседование, наша фирма базируется возле строительной базы «Гласс», как подъедите, созвонитесь со мной, я объясню, как нас найти. Я приехала, звоню ему. А он в ответ, ждите, сейчас подойду. И я прикинь полтора часа ждала его, а он так и не подошел… Потом принялась в ответ ему звонить, но мне никто не отвечал. И, что это было, так я и не поняла…
 Ирина. Очередной развод.
Любовь (слышатся возле нее голоса дюжины детишек, верещащих «есть, есть хотим»). Ох, ну, ладно Ириша, пошла своих кормить. Давай на связи, если, что нормальное найду, сообщу.
Ирина. Хорошо, Любаш, держим связь. Пока.
II
То же место и те же женщины. Ирина в белой футболке, видимо застиранной, как и спортивные голубые штаны, в одной руке мобильный телефон, в другой половинка сигареты (все пока еще не бычок, но видимо ее много раз тушили и также часто ею затягивались), стоит на фоне приоткрытого окна балкона, едва покачивает русыми, чуть ниже плеч, волосами. Любовь в каком-то сером халатике, на воротничке две небольшие дырочки, волосы отросли еще сильней и опять лежат неровными прядками, в одной руке телефон, в другой столовая ложка от которой пар не идет, но в ней, что-то явно лежит, такое же серое, как и само осунувшееся лицо женщины. Любовь внимательно смотрит на этот кусочек.
Идет девятый месяц поиска работы.
Ирина (все-таки затягивается остатком сигареты). Привет, Любаша!
Любовь (вытягивает язык и перво-наперво касается его кончиком лежащего на ложке). Привет, Ириша, ну ты как?
Ирина. Ой, да хреново… Вообще, не знаю как дальше жить. Жрачка заканчивается, сигареты тоже. Настроение никакое. А, ты?
Любовь. Кажется, еще хуже. (Она прерывается от разговора и все-таки надкусывает то самое лежащее на ложке, да тотчас закрывает глаза и начинает раскачиваться взад-вперед).
Ирина (словно чувствуя потерю связи с подругой, перехватывает инициативу разговора). А с работой и вовсе мрак. Не знаю даже куда податься.
Любовь (все-таки сглатывает откусанное, открывает глаза). Может в Тяньмань (смеется).
Ирина (стряхивает остатки пепла в пепельницу и глядит на малюсенький бычок, оставшийся в сжатых пальцах, так, что, кажется, она скурила и сам фильтр). Беда только, нет у нас с тобой денег, чтобы внести их как залог за обучающий материал (и тоже хмыкает). А в стате говорят, что с учета по безработице в нашем городе в этом месяце снято 2,8 тысяч людей.
Любовь. Видимо, это те которые не смогли дойти до стата или умерли.
(Смеются вдвоем, хотя негромко и все, как-то ухая, ровно совы).
Любовь (слышатся возле нее голоса дюжины детишек, чуть слышно взывающих «мама, ну, что это есть можно? Ты ж не умерла»). Ох, ну, ладно Ириша, пошла своих кормить. Давай на связи. Если сможешь, звони.
Ирина. Хорошо, Любаш, если получится, позвоню. Пока.
III
То же место и те же женщины. Ирина в футболке. Она теперь, как и спортивные штаны, очень мятая, явно давно не стиранная и потому смотрится весьма потертой. В одной руке у нее мобильный телефон, в другой ничего. Хотя возле нее на подоконнике стоит стеклянная пепельница, в которой виднеется немного серо-серебристого пепла. Ирина стоит на фоне приоткрытого окна балкона, едва покачивает не очень чистыми русыми волосами, схваченными позади головы в хвост. Лицо ее явственно похудевшее, под глазами мешки. Любовь в каком-то сером халатике, покрытом множеством маленьких дырочек, словно сама вещь попала под обстрел. Волос на голове женщины вроде уменьшилось вдвое, точно их иная часть выпала. Да и сама женщина похудела еще сильней, кожа лица покрыта морщинками, а голова, словно у судорожной, легонечко вздрагивает. В одной руке у нее телефон, в другой столовая ложка без признаков пара и еды на ней.
Идет четырнадцатый месяц поиска работы.
Ирина. Привет, Любаша! (и продолжительный выдох, который слышится в трубке даже на той стороне).
Любовь (внимательно смотрит на явственно чистую ложку, словно к чему-то примериваясь). Привет, Ириша…
Ирина (протягивает пальцы и легонечко ощупывает сохранившийся сигаретный пепел в пепельнице). Знаешь, я уже все продала, что было в квартире. Подумывала о продаже штанов, но в чем тогда буду ходить. (Она ухватывает в щепотку пепел и подносит его к ноздрям, да тягостно затягиваясь, закрывает глаза).
Любовь (словно не слышит свою подругу, подносит ложку к губам и принимается ее торопливо облизывать, слегка постанывая от удовольствия). Ммм… (слышится в трубке)
Ирина (все еще не открывая глаз). Вот ты меня одна и понимаешь. А сейчас похоже, понимаешь даже без слов… Знаешь денег нет выйти в Интернет, чтобы поискать работу. Ходила тут по ближайшим конторам, магазинам, нигде не берут, говорят вы старая, вам скоро на пенсию… А я им, на какую пенсию, мне тридцать пять, по новой пенсионной реформе мне еще двадцать пять лет работать. А они - все равно вы старая, почти пенсионерка, не подходите. Нам нужны молодые, возрастной ценз двадцать пять лет.
Любовь (словно приходя в себя от облизывания, отстраняет ложку и тягостно дышит). Президента на них нет… С такими работодателями не то, что до пенсии, боюсь и до следующих выборов не дотянем. Кто же тогда, будет всея руси выбирать? (раздается однократный смешок, ровно более продолжительный уже и невозможен)
Ирина (наконец отстраняет пальцы от ноздрей, вынюхав с них весь пепел). Точно. (и поддерживает подругу тихим смехом). Дома шаром покати, не знаю даже, что завтра есть буду, и точно не смогу никуда выйти. Сегодня последние шлепанцы продала за двадцать три рубля, оплатила связь и купила гречки на сто пятьдесят грамм. И то хорошо, что в нашем магазине ее продают россыпью…
Внезапно разговор прерывается тихими всхлипами: «мама, да как ты можешь облизывать ложку, когда мы не ели»… Словно из ниоткуда высовывается детская ручонка, чуть дрожат на ней тоненькие пальчики и, прямо-таки, вырывают из рук Любы ложку. И хотя Ирина на той стороне мобильного, это не видит, слышит какое-то вошканье, стоны, а потом дрожащий голос подруги.
Любовь. Ох, ну, ладно Ириша, пошла отнимать ложку у своих, а то неровен час из-за нее подерутся. А это, все-таки, последняя ложка в доме, все остальное продали. Давай на связи, если конечно сможешь ее оплатить.
Ирина. Хорошо, Любаш, если получится, оплачу. Пока.
IV
То же место и те же женщины. Ирина в футболке, но без спортивных штанов. В одной руке мобильный телефон, в другой ничего, и даже не наблюдается на подоконнике пепельницы. Сама женщина стоит на фоне приоткрытого окна балкона, едва покачивает не очень чистыми русыми схваченными позади в хвост волосами, лицо исхудавшее, под глазами черные мешки. Любовь в каких-то серых лохмотьях, вряд ли это халатик, вряд ли это дыры. На голове также мало волос, как и тряпья на ней, лицо почему-то черное, словно после бомбежки. В одной руке у нее телефон, в другой какой-то тонюсенький прутик.
Идет восемнадцатый месяц поиска работы.
Ирина. Привет, Любаша! Вот звоню, может последний раз. Как говорится, когда еще увидимся… (дергая край футболки вниз и с тем пуская по ее матери множество щелевидных разрезов вплоть до округлого ворота)
Любовь (внимательно смотрит на махонький прутик, порой его поворачивая так и сяк). Привет, Ириша… (голос ее звучит низко, словно она занята лишь сжимаемым в пальцах прутиком) Ты, что-то продала?
Ирина. Да штаны, за пятьдесят два рубля. Соседка купила сыну, в техникум ходить. А я положила на телефон и купила пшена на распродаже, почти триста грамм. Спасибо соседке, принесла… А ты, как?
Любовь (качнув голову от прутика в сторону). А мы сегодня сварили суп с Жорика.
Ирина. Жорика?
Любовь. Ну, да помнишь нашего волнистого попугая, желтенького такого?
Ирина (тягостно вздыхая, наклоняясь и обнюхивая подоконник на котором когда-то стояла пепельница, словно, и, не удивляясь услышанному). И как суп с Жорика?
Любовь (все-таки засовывая в рот прутик, который при ближайшем рассмотрении оказался лапкой попугая). Ты знаешь такой наваристый получился… Все наелись, и даже я…
Шел двадцать первый год царствования президента всея Руси Владимира I.
Конец.
г. Краснодар, ноябрь, 2018г.
 Е.А. Асеева,
краснодарский писатель,
член Союза писателей России,
член ЮРТО «Серебро Слов»,
член КПРФ
Рисунки взяты из Интернета |